Да, ты прекрасно знал, кто отдаст не для того чтоб отобрать, пусть даже у недостойных, пусть даже у столь жадных, самовлюблённых рук.
Да, я был ослеплён и доверчив слишком долгое время, чтоб корить за это кого либо, кроме себя. И тем сложнее растолковать А, почему твоё существование как бельмо на глазу, и даже путь в иную грань не скроет той тошнотворной вони, что оставляет ложь тобою сказанных слов. Полагаю для иных она пока ещё сладка, подпитываемая хитростью и умными речами. Тебе не скрыться, не скрыть эту гниль ложно роскошным существованием.
Но с тем тебе жить.
Хотелось бы сказать что нет, не хочется выдрать из нутра твоего, то тепло сотворённое нашими руками, дабы сам ты справлялся с холодом и мраком своим, придуманным ли для нас, для себя, для тебя - страшной сказкой. Хотел бы знать, что почувствуешь хоть толику тех мучений придуманных себе для нас.
Коль любишь сочувствие, захлебнись в нём - зря ли мы верили тебе и жалели.
Да, я не в праве желать тебе зла. Несмотря на всё никто не вправе - это незрело. И я не желаю ничего сверх меры, сверх того, что сам ты себе уготовил. Временами лишь тихая жалость к тебе, к злобе и недальновидности. Мы так пытались помочь тебе во всём, что донести не успели главное - Никто не вправе требовать сделать Выбор, не вправе требовать, ничего не оставив взамен.
Не требовал никогда возвращать( хотя мог бы, да это не возымело бы действия), но права коверкать наши работы и перевирать их суть у тебя нет, и не будет, гнусное ты создание, скрывающееся за замками в липкой башне, построенной на лжи.
Не тебе я доверил А, а тому человеку, коим остался лишь на словах, а мужества стать так и не хватило, и мы, и рисунки наши ему доверены, не тебе!
Так умирать тебе столько же, сколько шрамов оставили поступки и создание твоей вуали лжи, и сны Её более тебя не спасут.